Mikael Åkerfeldt в интервью Full Metal Jackie обсудил будущую пластинку "The Last Will And Testament".
OPETH вернулись со своим первым за пять лет альбомом "The Last Will and Testament". Mikael, в этом альбоме много интересного. У него интересная концепция. Семья узнаёт секреты своего отца, читая его завещание. Откуда взялась эта идея и что вас больше всего заинтересовало в этой истории?
«Это увлекательно. Говорят, что кровные узы всегда крепче остальных. А я думаю, действительно ли это так? Просто положите перед людьми пачку денег и посмотрите, что произойдёт. Не то чтобы я ходил на курсы, чтобы узнать больше о семейных отношениях или о том, как составляется завещание, но я начал работать над этой идеей несколько лет назад, когда мы записывали последний альбом.
На нём есть песня, которая затрагивает эти вопросы. В то время я увидел интервью с парнем, который поругался с остальными членами своей семьи из-за завещания их отца. Он не общался с братом и сестрой. По сути, они были заклятыми врагами из-за денег и раздела имущество отца. Мне всегда казалось, что эта тема довольно интересна. А потом появился сериал "Наследники", который мне очень нравится».
Да. Боже мой. Он хорош.
«Да, он потрясающий. Один из лучших сериалов, что я видел. Все, с кем я разговаривал, говорили: "Да, он лучший". И мне он очень понравился. Он также затронул эту тему. Поэтому, когда я начал работать над этой пластинкой, я подумал: "Мне снова придётся писать о лесе или о Сатане?" Мне хотелось чего-то крутого, с чем можно было бы работать, чего-то, чему можно было бы уделить больше времени, более длинной истории. Мне нужен был какой-то концептуальный альбом.
И это стало моей темой.
Я начал сочинять музыку, придумывать тексты, прорабатывать наброски сюжета. И с помощью моей девушки через некоторое время я закончил наброски, я записал тексты так, как они были бы напечатаны в реальном завещании, — в данном случае отцом, который ушёл из жизни. Он был как патриарх, вроде Руперта Мердока, личностью которого вдохновлен патриарх из "Наследников". И это стало текстом, который превратился в историю пластинки. Для меня это увлекательная тема».
История этого альбома определённо интересна своими поворотами и драматизмом, а также семейными взаимоотношениями. Чувствуется, что для вас это был довольно увлекательный опыт. Мне интересно, были ли у вас альтернативные повороты или различные версии того, в какую сторону могла бы направиться эта история, прежде чем вы решили, как всё это будет происходить.
«У меня было почти всё. На самом деле я был вполне доволен концепцией в её нынешнем виде, пока не начал снова разговаривать о ней со своей девушкой. И именно она сказала, что было бы здорово, если бы в конце был какой-то неожиданный поворот. И именно она подкинула мне идею. Я не думаю, что мне стоит подробнее об этом рассказывать, но именно она придумала для меня неожиданный поворот. И как только всё встало на свои места, я понял, что это оно. Так мне стало намного легче писать все остальные тексты, зная, что в конце произойдёт этот поворот.
Это было увлекательно, и, в конечном счёте это самое важное для меня. Именно поэтому я до сих пор этим занимаюсь — потому что это весело. Я хочу, чтобы каждый аспект записи альбома, сочинения пластинки был почти как игра с Lego или что-то в этом роде. Я словно ребенок, который хорошо проводит время. Так что это очень важно для меня. Конечно, в этот раз я потратил больше времени на тексты, чем в прошлый раз. История немного яснее, возможно, её легче понять, чем некоторые из моих предыдущих работ, но она была интригующей.
Я был очень взволнован, отправляя песни ребятам из группы и тексты, объясняющие, о чём они, о чём концепция. Так что теперь я знаю её изнутри, чего не всегда случалось на предыдущих пластинках. В прошлом всегда были какие-то несоответствия, которые я не мог объяснить, но сейчас я чувствую себя уверенно».
Что было самым сложным в работе над этим альбомом по сравнению с тем, как вы обычно записываетесь?
«Мне пришлось принимать решения раньше, чем я делал это в прошлом, потому что хочется, чтобы хронологический порядок был похож на историю. Как только я определился с последовательностью песен и написал к ним тексты, я уже не мог ничего изменить. Это уже в прошлом. Нельзя в последнюю минуту сделать песню седьмой в альбоме, а не второй или ещё какой-нибудь. Но теперь, когда последовательность песен была выстроена, а тексты — написаны, я не мог ничего изменить. В каком-то смысле это было облегчением.
При сочинении музыки всегда возникает множество проблем, но большинство из них — личные. Мне хочется произвести впечатление на самого себя. Мне хочется придумать что-то, что кажется мне актуальным. Хочется, чтобы это хорошо получилось. Хочется чтобы по коже бегали мурашки. Хочется, чтобы творчество было актуальным, и именно так я предпочитаю сочиняю музыку, которая, по моему мнению, сейчас крута.
Я немного вернулся к прошлому, и на альбоме есть скриминг, который я не использовал на пластинках уже 15 лет или около того. Так что это было очень важно. А я очень требователен к тому, как должен звучать мой вокал, дэт-металлический вокал. Но всё это было увлекательно, и в конечном итоге именно этого я и хочу — получить удовольствие. Я не воспринимаю это как работу».
Одним из первых поводов для разговоров, когда люди услышали "Paragraph One", было то, что экстремальный вокал вернулся. Очевидно, что он был важной частью вашей ранней карьеры, потом на какое-то время он исчез, а теперь вернулся. После альбомов с чистым вокалом чувствуется ли теперь, что скриминг стал более осознанным и обдуманным в музыке? Достигли ли OPETH того момента, когда вы чувствуете, что можете свободно делать то, что хотите в музыкальном плане, без ожиданий, диктующих вам, что следует делать?
«Я думаю, мы достигли такой точки до этой пластинки. Я никогда не чувствовал давления извне, чтобы понять, куда мы должны двигаться. Конечно, я тоже слышал разговоры о том, что "OPETH когда-то были великими" и "Сделайте OPETH снова великими. Сделайте OPETH снова рычащими". Но на последних четырёх альбомах не было места для такого вокала. Я также хотел больше совершенствовать другой тип голоса, а музыка не требовала экстремального вокала. На предыдущих четырёх пластинках не было смысла использовать такой вокал.
Но теперь, поскольку есть разговорная часть, которую исполняет Ian Anderson, а мой голос — это как бы голос главного героя, покойного патриарха, поэтому этот вокал здесь уместен. На самом деле было бы полезно иметь такой вокал на этой пластинке. Кроме того, я хорошо звучал.
Я был очень доволен тем, как я звучал на последних концертах, где мы играли в основном старые вещи с большим количеством рычащего вокала, и я чувствовал себя сильным и уверенным, и у меня была цель использовать этот тип вокала. И поскольку музыка получилась немного тяжелее, может быть, немного мрачнее, я решил, что возвращение этого вокала будет полезно для этой пластинки. Это единственная причина, по которой я его использовал. Он звучит хорошо, он соответствует настроению, соответствует альбому, соответствует концепции, соответствует характеру, концепции и всему остальному. Так что да, я доволен тем, что получилось».
Вы уже упоминали об этом, но для работы над "The Last Will and Testament" вы наконец-то смогли привлечь Anderson'a из Jethro Tell после того, как надеялись сделать это ранее. Но правда ли, что его игра на флейте была скорее вторичной, так как вы изначально искали его для озвучивания? И что заставило вас впервые выбрать Ian'a в качестве рассказчика?
«Для меня он — одно из самых больших влияний. Я думаю, что во многих отношениях, помимо того, что он отличный музыкант, коим он и является, и автор песен, он ещё и лидер группы. Я один из тех, кто заходит на YouTube, чтобы посмотреть интервью с такими людьми, как Ian Anderson, Ritchie Blackmore, Joni Mitchell, и т. д. Но в интервью Ian'a, которые я нашёл, мне показалось, что его голос звучит круто.
И как только в моей голове всплыл аспект о повествовании в этом альбоме, я понял, что это должен быть он. Вот почему я обратился к нему. У него просто замечательный голос. И я попросил его об этом.
Думаю, он был немного удивлён. Он вообще сказал, что его удивило, что кто-то попросил именно об этом, в отличие от игры на флейте, которой он, конечно же, славится. Он сказал: "Не могу вспомнить, задавали ли мне такой вопрос раньше". Он согласился, я был счастлив, и всё получилось очень хорошо.
Но потом он спросил по электронной почте: "А флейта будет нужна?" Я ответил: "Да, да, да. Да. Мне нужна флейта". Но на тот момент у меня не было для неё партии. Я знал, что не могу упустить такую возможность. Поэтому я просто проглядел все песни и нашёл партию в песне "Paragraph Four", в которой была более медленная часть, она идеально подошла бы для него. Я отправил её ему, а он в ответ прислал потрясающее соло на флейте.
Так что я охотился за ним 15 лет или около того. Его просили принять участие в записи альбома "Heritage", но тогда он не откликнулся. Так что удивительно, что он все-таки оказался на нашей пластинке. Это потрясно.
Вообще-то я собираюсь с ним встретиться. Я надеюсь подарить ему бутылку чего-нибудь в знак благодарности, потому что я не смог ему заплатить, он отказался от гонорара. Это просто потрясающе».
Продолжение
#Opeth #ProgressiveRock #Progressive_Rock #DeathMetal #Death_Metal #ProgressiveMetal #Progressive_Metal #Acoustic #_Acoustic
#lang_ru #метал #darksideru
Восьмого ноября по случаю 25-летия альбома OPETH Still Life состоится выпуск его специального винилового варианта: 
Mikael Åkerfeldt в недавнем интервью рассказал о своей любви к винилу: 
Mikael Åkerfeldt в интервью 
§1 (Radio Edit), новая песня OPETH, доступна для прослушивания ниже. Этот трек взят из нового альбома "The Last Will And Testament", релиз которого намечен на 11 октября на Reigning Phoenix Music: 
Басист OPETH Martin Mendez положительно ответил на вопрос о том, что закончил запись своих партий, однако добавил, что работа над альбомом "в процессе". На вопрос о том, ожидают ли поклонники OPETH новой музыки до конца года, он сказал: 